"Скрещение Путей". Ярославль. Лето 2000 года.

Еду из Москвы в Ярославль. Всю дорогу гружу девочку сидящую напротив ролевым движением. Адски хочется спать, но я - гружу. Приезжаю в город за 15 мин до предполагаемого отхода автобуса на полигон. А до места отхода еще добраться надо...

В общем успеваю. Знакомлюсь с народом. Ближайшие 3 часа провожу на скамейке, возле нее, и в квестах со Скивом и Анной.

Наконец едем. Лес. Нас встречают. Мужчины жизнерадостно помогают одеть даме рюкзак. Потом соображают, что его можно нести и самому и помогают даме снять рюкзак...

Арабский лагерь состоит из двух палаток, купца, дервиша, арабской принцессы, берберки и теперь вот меня, арабской магички-алхимички. Арабы мужеска пола стучат в барабаны, всем в лом разводить костер... Народ медленно одевается в прикиды. Я понимаю, что женщины мягко говоря не следуют шариату, мотивируя все тем, что ислам не надо трактовать так уж жестко. Слышал бы Аллах!!!!!!!

Встреча с мастерами, договоренность такая: я подготавливаю все к обряду, зову мастеров, они приходят, я делаю обряд, игра начинается.

Итак Асийа изготавливает факелы, расставляет свечи, думает об обряде, и тут из кустов являются ИНЫЕ. Асийа пугается, потому что видит глюки. А как еще объяснить наличие иных в ее мире? Остается грешить на гашиш...

Воспоминания Асийи,
дочери Али, ведущий свой род
от жены фараона первой принявшей ислам...

арабской магички-алхимички с закрытым лицом и чистым сердцем.

На кочевье опустилась ночь, бархатные звезды плясали хороводом на небе, Юзуф и Маруф спокойно сидели у костра и мирно беседовали между собой. В голове переплетались научные споры с полным бредом и я решилась.
Все было готово: Приготовления к обряду заняли немного времени, правда пришлось заново рассчитать площадь, на которой я буду производить обряд, так как задуманная изначально звезда Соломона ибн Дауда заняла бы много времени, на что моя бедовая голова была совершенно неспособна. ;-) И я решила обойтись Великим Треугольником.
Так: Свечи расставлены, факелы зажжены, что говорить то теперь? Я задумалась.
Ах, да. Нужно продумать возвращение. Сидящий у костра народ был хорошо виден на фоне огня.
Что ж, самое простое что пришло мне в голову, это связать себя с этими людьми, чтобы потом они были моими якорями для возврата в эту землю, которую великий Аллах создал седьмой. В голове всплыл отрывок обидного спора с ученым из Бухары который утверждал, что небес-то семь. А вот земля одна, та, на которой был создан Адам.
Обида прилила к вискам. "Я докажу, докажу, что есть шестая земля. В конце-то концов я там была!" Мысль о синяках, что я принесла с собой, и о том, где я очнулась, охладила, но не убила желания попасть туда снова.
Звезда Соломона, созданная из огня факела в моей руке вспыхнула и повисла в воздухе. Осталось лишь сказать и я сказала:
"Именем Великого Аллаха". Голос прозвучал неожиданно громко, оставив холодок на коже. Я осмотрелась. Да, я все-таки попала сюда. Вокруг догорали факелы...
И тут я услышала. И то что я услышала заставило меня ужаснутся. Это были голоса арабов с моего кочевья...
Оранжевое небо сплеталось с изумленными возгласами: Я услышала, как дервиш Маруф сказал: "Ой. Где это мы? Так. Похоже, это наша Асийа устроила. Не надо было ей гашиша давать" :>
Дасина мирно спала у костра.
Голос купца Юзуфа почти кричал: "Где мои товары, и где мы? Это все виновата проклятая колдунья! Куда ты забросила нас, женщина? Где мои товары, верни мне их, верни меня ОБРАТНО!!!!!"
Я прислушалась и подумала: "А не сбежать ли мне, пока гнев мужчин не остыл?" Именно в этот момент те, которых я принимала за духов или иблисов, когда рисовала огнем защиту (а вокруг, во время обряда, в кустах, стояли серые молчаливые тени ;-), я решила, что это мне кажется со страху и гашиша, а они:) приблизились. Это были странные существа, именно так их называл Коран, и они в полной мере были не похожи на людей.
Я подняла факел и направила в сторону серых духов. "Не подходите", - сказала я, и круг из огня был им в доказательство.
Тень с черно-белым лицом все же сделала один шаг вперед. Я услышала ее слова у себя в голове. Она говорила, что люди в этом мире это нарушение какого-то равновесия, и есть только три дня чтобы здесь быть, дальше я не смогла ее понять.
Только ТРИ дня.

"Кто вы?" - спросила я. "Иные", - был ответ.
В руке догорал последний факел, иные растаяли во тьме, из которой вышли, и вокруг стало очень тихо. Я пошла к костру.
Дервиш изумленно оглядывался по сторонам, Дасина спала, Юзуф
ругался и горевал о потерянном богатстве. Когда я подошла он стал упрекать меня, я посмотрела вокруг и посоветовала ему подумать о богатствах души, ибо богатства обычные могут через три дня ему уже стать ненужными.
После мы все услышали треск веток и к нам из темноты явились люди. Которые появились здесь тоже недавно, и не знали как сюда попали. "А не моих ли это рук...", - подумала я и промолчала. Маруф говорил с ними, я, как и положено женщине, молчала. Они были викинги, двое, и один славянин. Что говорило о том, что у нас есть соседи, и не самые мирные.
Потом викинги ушли, а все мы свалились спать. Утром меня разбудил дервиш, сообщением: "Асийа, ты пропустила намаз". Я в панике подскочила.
Сразу же возник вопрос, где Кабба? В какую сторону здесь молиться? Дервиш сказал - на восток. Мы собрались невдалеке от догорающего огня, и здесь случилось ужасное несчастье. Юзуф заявил, что не станет молиться. Я с ужасом вспомнила суру из корана, где Аллах гневается и требует убить того, кто отказался от веры, потому что он отступник. Если человек иноверец, то он и должен быть верным вере своей. Но если человек предал Аллаха, он должен быть наказан и наказание будет страшным...
Мы молились вместе, женщины и дервиш. А Юзуф стоял сзади и говорил ужасные вещи, они отрывками долетали до меня сквозь слова молитвы.. Когда мы окончили намаз я встала и в ярости пообещала его убить если он когда либо еще будет мешать мне молиться. Ибо такова воля Аллаха. Вскоре я ушла из лагеря ибо Дасина стала упрекать меня в том, что я кровожадна. Я открыла коран и показала ей место, где сказано как именно нужно поступать с отступниками от веры. И ушла. Я не могла смотреть на Юзуфа, и я хотела знать что есть здесь, вокруг меня.
Когда я вернулась я узнала, что Юзуф был изгнан, ушел куда то. И что мне от того плохо. НО нельзя отрекаться от ВЕРЫ...

По кочевью бродит мрачный египетский жрец Нармер. Я его откровенно побаиваюсь...

Итак, я была единственной женщиной с закрытым лицом на весь полигон, прямо как девочка в каске :-)
Встречая Иных я кланялась, иные кланялись тоже, прощаясь, я кланялась, иные кланялись тоже. Я весело думала, что так им и надо. Будут кланяться, ислам не шутки :))))).

В кочевье приходит Хардовальд сын Атли. И мы идем вместе между многими деревьями, называемыми лес... Он говорит что знает руны, я спрашиваю его о том, что будет со мной. Он смотрит в глаза и спрашивает уверена ли я в том, что хочу знать. "Да", отвечаю я. Хардовальд втыкает меч в землю, достает руны, я выбираю. Он говорит о том, что либо я умру, скоро, либо стану сильнее и мудрее. Ответ как выжить, во мне самой... Я чувствую как серая тень смерти встает за левым плечом, смотрю на солнце, странное небо, и решаю жить оставшиеся мне дни достойно...

С трудом найдена стоянка японцев. Заходить к ним страшно. Но захожу. Странное устройство стоянки, странная одежда у женщин и непонятная обувь. Я что то говорю, больше смотрю.
Иду обратно к себе в кочевье. Вскоре прибегает Иная, и говорит что мы привезли с собой зверя. Где то раздается страшный рев. Иная дает мне круглую серебряную пластинку. И она спасет мне жизнь. Уходит. Я хмуро и молча начинаю делать факелы. Если то был наш зверь, то он уж точно боится огня. Старательно поддерживаю костер, от него зависит моя жизнь. Заклинания мои действуют непонятно и извращенно, пока я разберусь и придумаю новые пройдет время, а пока же, некому меня защитить... Потому буду защищаться сама. Горка факелов все больше...
Приходит Маруф, Я рассказываю ему про Зверя. Он все равно уходит куда то. Серебряная пластинка висит у меня на шее. Я не могу понять как я могу за нее купить себе жизнь... Но так сказала Иная. Я смотрю на спину уходящего Маруфа и вижу, как ужасно быстро ему навстречу бежит зверь. Зверь мне кого то напоминает. Я хватаю факел, сую его в костер, он зажигается недолгие мгновения, но Маруф не пытается убежать от Зверя. Он садится на землю и мне кажется, но я не могу поверить, что он улыбается... Зверь смертельно ранит его очень быстро, но успевает зажечься факел. А зверь уже крадется ко мне. Но у меня в руке огонь. Мне страшно. Я махаю факелом и кричу, чтобы он убирался. Мне кажется, он понимает мои крики. Очень странный зверь. Он нападает, я отбиваюсь факелом, я вижу, что он боится огня но не уходит, и не уйдет. И я вспоминаю про монету. Я срываю ее с шеи и показываю зверю. Зверь останавливается. Он почему то очень похож на ... Кэнси Сайва. Я понимаю что зверь боится монеты. Я машу на него факелом и монетой, Зверь уходит, ветки смыкаются за ним. Я подбегаю к дервишу Маруфу, он из последних сил улыбается мне. И просит позвать к нему на похороны японцев. И сжечь его тело. Потом закрывает глаза и его душа легким облачком уплывает в небо... К Аллаху, Милостивому и милосердному, туда, где сады, а внизу текут реки. Я задыхаюсь от слез...

Похороны дервиша. Вскоре после смерти труп оживает и взмаливается. "Ну намажьте же меня чем то от комаров, лежать же невозможно", я обещаю исполнить волю умершего, тот успокаивается. Я мотивирую намазывание трупа OFFом тем, что он (OFF) то есть - благовония такие. ;-)

Дассина читает Коран.
Я брожу по лесу, такому непривычному для меня, цепляющемуся за головное покрывало, чтобы сказать всем о смерти Маруфа. Все, кто узнают о ней горько сожалеют. Дервиш был хорошим человеком...
Вскоре люди собираются на похороны. Вопреки обычаям, но по просьбе умершего тело сжигается.

Через какое то время в наше кочевье приходит иной, зовут его длинно, если коротко - Рад. Он поэт. Викинги зовут его Пересмешник.
Я спрашиваю отчего он невесел, он отвечает, что смерть пришла в сей мир и лишила его радости...
Я расспрашиваю о том чем живут Иные. Как они развлекаются.

Как развлекаемся?
Двояко...
Без вас никак, а с вами
Всяко...

Таков был ответ... Дальнейшие расспросы показали, что сначала Иные были людьми как и мы. Мы с Дасиной стали уговаривать Рада, чтобы он не уходил, а посидел с нами, принял участие в пире. Он держал кружку, но не мог пить, потому что иные не едят и не пьют. И он вспоминал как он был человеком.
Я и Дасина спросили его, не хочет ли он быть человеком, а не Иным? Он сказал, что да, мы пришли и напомнили ему о том, что есть у людей, но нет у Иных, и он хочет, да, хочет быть человеком... После того он ушел, сказав, что мы внесли смущение в его жизнь...

Я изучаю викингов. Не только их, ибо необходимо знать, так учил нас сам Муххамад... Но именно теперь - их. Они воины, каждый из них силен и крепок. Один совсем огромен. Мне интересно кто он. Викинг сказал, что он Хаки, и что он хевдинг викингов. И я сказала ему о предсказании Рун. Что меня ждет или смерть, или сила и понимание. Он ответил, что не даст мне умереть и будет меня охранять. Странный варвар. Слишком для варвара сложный, он действительно хранил меня от бед...
Еще его прозвали Серебряный Волк. Когда рядом с ним, или с теми, кого он любит является тень смерти, он впадает в неистовство. Он становится волком, неуязвимым для боли и страха, берсерком...
Между нами завязалась странная дружба. Он говорил о женщинах с открытыми лицами их народа, и что жена может самовольно покидать дом без сопровождения. Я говорила про Аллаха и наши города, про то как хорошо устроили все для женщины Аллах и Мухаммад. И что я не хочу быть замужем. Потому что я магичка. Мне нужно будет забыть все и служить мужу. Служить мужу самое лучшее, что есть для женщины, но, я не готова.

Сумерки. Хаки говорит, что хочет увидеть мое лицо. Я отказываюсь, такое невозможно. Тогда он грубо сообщает, что просто сорвет покрывало с меня, и это не будет для него грехом. Я опускаю голову и тихо отвечаю, что лицо женщины может видеть только ее муж и родители... Хаки молчит. Викинг.

Но. Нет. На все воля Аллаха... Дальше мы идем молча. Он мог бы сорвать с меня покрывало, да и не только это он мог. Викинги, как я поняла из его рассказов не останавливаются перед насилием. Но я просто не могу открыть лица. Сила моя - сила Веры... И я буду сопротивляться нарушению законов, которые установил милостивый и милосердный Аллах, даже если не хочу сопротивляться.

Хаки остановился на перепутье, Иные где то прятались, ему до того не было дела. Он смотрел мне в глаза. Я почему то не могла дышать "Тогда выходи за меня замуж, Асийа", сказал он... Никто за мои долгие годы жизни не делал мне таких предложений... Я попросила у Аллаха прощения и молча сняла с лица покрывало...

Пусть будет так, думала я. Я не стану жалеть. Но я не могу выйти замуж. И обещала ответить утром. Темная ночь разливалась вокруг.

Ночью над обрывом у реки происходят свадьбы. Пар неожиданно много. Векша объявляет о начале обрядов. Я смотрю. Где то недалеко я чувствую Серебряного Волка, он теперь всегда рядом, даже если его нет. К костру выходит пара. Женятся потому что есть всего несколько дней, об том знают все. Дальше темнота, неизвестность... От того ярко, как цветок мака расцветает любовь...

Утром, по вылезу (ну не выходу же) из палатки я обнаружила в нашем лагере сборище (спасибо Дасине) всех магов, кроме мага викингов - Хардовальда сына Атли. Они обсуждали жезл власти над народами.

"Снова я проспала намаз", - уныло подумала я...

Мы бродили по полигону в поисках жезла власти над народами. Нашли у мага Хардовальда Мудрого, который его и сделал. Хаки доказывал, что жезл нужно отдать ему, Харовальд соответственно отдать жезл отказывался. Мотивируя это тем, что только он один и может справиться с жезлом...

Тогда Хаки решил сидеть с ним рядом, дабы никто не мог обидеть мага. Маг лежал на траве и смотрел в небо, а стоило отвернутся всего то на минуточку, он куда то сбежал :-) Еще бы!!!!!

В "кочевье" прибегает японский охотник Кэнси Сайва, и сообщает следующий примерно текст: "Помоги нам, О великая арабская колдунья". Причем как правило данный текст мне сообщался, ;-) когда я пыталась поесть, или на худой конец отдохнуть. :) "Там ваша Дассина с ума сошла. Она пытается всех убить". Полигон наблюдает дикую картину: по дороге со скоростью ветра мчится Асийа. Покрывала развеваются, на вопросы изумленных прохожих, куда она собственно, она не отвечает. Надо же спасать японцев! Они дороги мне, ну скажем как вид... То, что там куча охотников, два монаха-воина, и самурай Ариакэ Кодзиро, наконец, не играет роли. Японцы, они такие беззащитные...

Через некоторое время в наш лагерь врывается еще кто нибудь с аналогичным обращением: "Помоги нам, О великая арабская колдунья". И падает на колени. Я начинаю к ентому медленно привыкать... Причем текст обращения почему то одинаковый у всех народов. Интересно как можно данный феномен объяснить культурологически...

В лагерь прибегает кто то еще и молча падает на колени... Я медленно перестаю удивляться...

В воздухе слухи, что японцы будут воевать с викингами. У реки я встречаю Кэнси Сайва, знакомого мне японца. Мы разговариваем сидя на зеленой траве. Я спрашиваю его о том, правда ли, что японцы собираются войной на викингов? Он удивляется, говорит, что нет. Я говорю ему, что делаю ужасную глупость моей жизни и выхожу замуж за Хаки... "Порадуйся со мной Кэнси"... Я смотрю в его глаза и вижу в них гармонию воды, ветра, травы...

Векша объявляет праздничный турнир в честь будущей свадьбы Хаки Серебрянного Волка и Асийи ибн Али, арабской колдуньи. Мы идем по тропинке, и я вижу змею. Змея очень красива, она страшно и грациозно ползет сосвсем близко от нас. Я вижу ее глаза, зеленые, человеческие... Змея уползает быстро и бесшумно. И снова мир, тишина, но глаза пугают не дают мне покоя... Она прошептала мне странно по-змеиному улыбаясь, что мы еще встретимся...
И вот мы на поляне избранной воинами для турнира. Странное все таки слово. Приготовления идут полным ходом но что то холодит мне кожу, где то недалеко змея... Внезапно все замирают и я снова ее вижу. Огромную, прекрасную, страшную. Змея медленно ползет и смотрит на всех присутствующих. Я не могу двинутся с места и вижу, что и другие не могут. Она как будто ищет кого то. Змея останавливается, в ее шипении мне слышится смех. Она кусает девушку и ползет дальше. Совсем над обрывом стоит Сейф ибн Джаффар, юный путешественник. Ветер развевает его одежду. Змея останавливается возле него и медленно приближается, я снова слышу смех, змея кусает его, как целует. Я пытаюсь вырваться и помочь людям. Заклинание змеи отступает, я не вижу девушку, но
вижу араба осевшего на землю. Нужно что то делать, быстро накаляю нож в огне костра, огонь жжет пальцы, я не обращаю внимания. Нужно вырезать маленькую воронку в том месте, где укусила змея, но она укусила его в шею, а с другой стороны иначе никак. Остается надеятся на мою кривую магию... вырезаю место возле укуса. Кровь хлещет, я шепчу заклинания, очень тихо. Кровь постепенно унимается, но яд в теле. В одном из карманов я нахожу противоядие от змей, благословляю свою алхимическую привычку носить с собой массу разных амулетов и вещей...
Амулет действует едва-едва. Я вспоминаю, что мать Сейф ибн Джафара, Анис аль-Джалис, умерла от змеиного укуса, у родника. Возле меня лежит Сейф ибн Джаффар, его укусила змея, рядом река...
Любитель наук и путешествий, молодой и красивый. Быстро переделываю противоядие, на универсальное, боясь, и надеясь что оно поможет и с именам Аллаха, драгоценнее которого для меня ничего нет, прикладываю его к ране. Слава Аллаху, противоядие действует. Сейф ибн Джафар шепчет: "Как велик Аллах, как велик и милостив Аллах, я чувствую как силы возвращаются ко мне", кожа Джафара теряет страшный, серый оттенок, глаза его оживают, он осматривается. Я радуюсь...
Происходят бои, оружие затуплено. Воины улыбаются, или грозно смотрят на противников. Тут воины всех народов, и наши храбрые арабы. Сейф ибн Джафар, который уже рвется, сумасшедший, доказать силу арабов и Юзуф, молча стоящий с мечом.
Бои перерастают в турнир между всеми воинами сразу. Хаки, мой Серебрянный Волк, улыбается, обнимает меня и указывает на самурая Ариакэ Кодзиро стоящего молча и наблюдающего турнир. Его лицо бесстрастно. "Я убью его для тебя", шепчет мне Хаки и зовет японца на бой.
Бой был настоящим, и хоть оружие затуплено, но никто не хотел проиграть. Ариакэ Кодзиро дрался красиво, даже изящно, от него не отрывала глаз Дасина. Хаки был страшен. Я задумалась о том, каков он в ярости и решила за лучшее не доводить его до сильного гнева... Бой длился долго. Временами я забывала дышать. Победил Хаки, но самурай дрался достойно. Все видевшие бой восхищались силой и умением обоих воинов.
И все же то был турнир, а не война, чему я, Асийа, дочь Али была очень и очень рада...
После турнира были найдены два свидетеля. Свидетель перед Аллахом (я просила о том Хардовальда), что я Асийа беру в мужья Хаки Серебрянного Волка, и свидетель перед Одином (Хаки просил о том Харальда), что Хаки, берет в жены меня, Асийю дочь Али. Мы произносим слова клятвы. Хаки целует меня через покрывало. Хардовальд шутит, что надо бы целовать невесту по настоящему, Хаки хитро улыбается. Он отлично знает как трудно заставить меня показать кому либо свое лицо...

Вечером все народы уходили со Скрещения путей. Уходили египтяне, их уводил Нармер, уходили викинги, славяне, японцы, арабы. Кого то уводили Иные. Когда настали сумерки возле нашего кочевья собрались те, кто хотел остаться. Среди них были волхв славян с частью своего народа, неизвестный мне египтянин, Векша (ну как без него), еще некоторые люди и Хаки, Хаки Серебряный Волк. Каждый из собравшихся мог уйти куда хотел, но ни я ни Хаки, не хотели уходить. Я знала, знала как последнюю суру Корана, что если очень захочу, то уйду отсюда также, как и пришла сюда.
Потому что двери в нас, и лишь от нас зависит как мы с ними поступим...
В руке горел огонь, я обещаю хранить мир, в котором остаюсь, Хаки стоит рядом, и нас обоих от чего то не видно в зеркале Иных...

Эрна Рауди Эйриксдоттир дева-скальд и Манфред Вольф, которые ушли в то место откуда был родом Вольф, оттого, что дева-скальд полюбила его...

Я не торопилась уводить кого либо, куда либо. Хватит, привела уже. Я ждала. Если кто то захочет уйти последним, я уведу его. Но к счастью все прекрасно обошлись без меня, ибо мне было что делать и о чем подумать. Ночной ветер холодил кожу, я смотрела в реку и прощалась с Бухарой и Багдадом. Не навсегда, но надолго...

Вот и все, игра кончилась. Всем - до свидания, и, ... спасибо.

Тина. Тольятти.