Когда-то я тоже был человеком. Впрочем, это было так давно, что временами кажется, будто те времена всего лишь яркий сон, далекий и туманный. Да, невыразимо давно прошли те времена, когда я был человеком, ныне же, все, что от меня осталось, привязано к камню, болтающемуся на шее шамана племени Могикан Хакунина.

Надо сказать, племя то в последнее время как-то значительно поредело. Куда-то подевались практически все охотники племени, и на стоянке осталось всего лишь четыре человека. Кроме Хакунина, это вождь - Монтигомо Ястребиный Коготь, женщина - воин Злая Туча, и хорошо знающая язык бледнолицых, а потому исполняющая функции переводчика Тихая Вода. Вот, собственно и все. Ах, да! У вождя есть дочь, ушедшая к бледнолицым и там оставшаяся. Заходила она в племя один раз, постояла, поджав губки, и удалилась.

Кстати о бледнолицых, для тех, кто не знает: это такие существа, похожие на людей, но с очень бледной кожей. Как правило, их логика очень странна и запутана и даже мне, духу, не всегда удается понять ход их мыслей. Появившись в этих лесах, они начали строить каменные и деревянные дома, давать всем местам новые названия и вообще наводить свои порядки. Мне до этого дела никакого нет, но шаману такой бардак не нравится, и я это чувствую.

Солнце в очередной раз поползло по небу. Белые люди, склонные всему давать названия говорят, что сегодня "третье июня" и готовятся к своему празднику Дню Независимости от Зависимости. В чем его смысл - ни мне, ни моему хозяину, ни вообще никому в племени не понятен, но у индейцев свой праздник - Пять Лет Отмены Железной Дороги. Дело в том, что поначалу у вождя бледнолицых (индейцы называют его Черно - Белый Вождь) была навязчивая идея строительства здесь железной дороги, что мало кому, кроме него самого нравилось. В этот день пять лет назад он отказался от своего грандиозного плана, и теперь индейцы отмечают свой праздник День Независимости от Железной Дороги. Тоже 4-го июля... В общем, праздник будет всенародный.

Ну, а сегодня мы идем в Вест-Таун. Индейцы хотят посмотреть на товары в местной лавке, да зайти в салун. Ничего необычного в этом нет, индейцы с белыми в мире, и частые гости в городе, куда они поставляют мясо, поэтому на них никто уже не обращает внимания. В салуне рассказывают статью сегодняшнего номера газеты - мол есть слухи, что в горах, где живут индейцы, найдено золото, а потому надо их выселять, а белым занимать их земли. Золото у индейцев есть, и всегда было, но пускать в свой лес белых они не собираются, о чем и заявляют всем присутствующим. И правильно, будь я живой - этот день вообще для многих бледнолицых, в частности, автора той бумаги, был бы последним. Присутствующие реагируют как-то вяло, утверждая, что автор заметки - они, кстати, зовут его "редактор", - тихо помешался, и никто ему давно уже не верит. Тем не менее, рассказ здорово возмущает индейцев, они ворчат и недобро поглядывают на белых.

Шаман через переводчика рассказывает несколько мифов. Я бы сказал, если мог, что перевод эээ... мягко говоря, не совсем адекватный. Впрочем, бледнолицым все равно, и Хакунин, хоть и понимает, что перевод Тихой Воды весьма далек от содержания мифов, тем не менее, хвалит ее за хорошую работу.

Лавка поражает богатым выбором товаров и абсолютной несговорчивостью торговки. Барахла тут действительно куча, хоть я и замечаю среди безделушек пару таких же бедолаг, как и я, привязанных к камням или деревяшкам. Кусок мыла обойдется индейцам в пять долларов, точнее, может обойтись, если эти пять долларов у них будут. А их нет, зато есть золото, которое у белых ценится гораздо выше. Или ценилось, поскольку торговка золото брать не хочет, говоря, что ей его не нужно. Пришлось индейцам уйти несолоно хлебавши. И ладно, мне что-то не нравится перспектива валяться в куче барахла, дожидаясь, когда какой-нибудь белый янки решит сделать подарок любимой дочери. Да и мыло никому не нужно, кроме Злой Тучи, которая вбила себе в голову, что должна накормить этим куском всех мужчин племени.

Однако, похоже, золото кого-то все-таки привлекает. Процессию индейцев останавливает прилизанный молодой человек в странном наряде белых. Хакунин зовет его Битый Кит, а белые Билли Кид. Он просит показать ему слиток, при этом глазки такие, как у лисы, когда она лезет в курятник. Хакунин показывает украшение в виде золотой шишки. Битый Кит мнется и в конце концов предлагает продать ее за доллар. Хакунин не хочет обменивать тонкое украшение на какую-то бумажку, предпочитая скорее выбросить его в реку, нежели так дешево сдать в руки белых. Поэтому он доводит Кита до реки, куда и швыряет золотую шишку, говоря - "Смотри, Битый Кит, доллар плывет". В речку Кит не кидается, (он просто в шоке, куда уж ему) а потому наивные индейцы решают, что золото действительно никому больше не нужно.

Посмеявшись над глупостью белых, племя возвращается домой, шаман же тащится в Бэквуд, посмотреть на того редактора, написавшего статью. Меня терзают предположения, что оттуда он может и не вернуться, но меня никто не спрашивает, да и ответить то я не могу.

Хозяин имеет дурную привычку, когда волнуется, хвататься за мой камень. В эти моменты мне ничего не видно, а поскольку он держится за него всю дорогу, следующее, что я вижу - центральная площадь Бэквуда. Все жители города сидят кучкой в ее центре и чистят картошку - видимо, это такой обряд. В разговоре с искомым редактором, (он кстати, старается держаться от Хакунина как можно дальше) выясняются интересные детали. Оказывается он или его помощник видел одного из охотников Могикан, который якобы рассказывал о золоте, перед смертью... Сделав вывод, что белые запытали бедного охотника до смерти, Хакунин подчеркнуто вежливо прощается и возвращается в племя, где рассказывает новости.

А тем временем, Маниту приносит вечер и новых гостей. Сегодня это бледнолицый, называющий себя пастором, со своей скво. Он говорит, что хочет наставить индейцев на "путь истинный". Шаман рассказывает ему пару индейских баек, и тому уже никого не хочется наставлять, а когда заходит сам губернатор, беседа вообще принимает вид дружеских посиделок, плавно переходящих в утро.

Кстати, это не просто утро, а Утро Дня Независимости от Зависимости - помните? Праздник, и все такое? Так вот: на сегодня объявлен турнир и бал в Алькасаре. Индейцам, правда и на то и на другое наплевать, но они тоже собираются в город "посмотреть, как белые будут прыгать друг вокруг друга".

Но все это вечером, а пока - приходит к индейцам бледнолицый и приглашает на свадьбу. Дочь нашего вождя вождя не просто ушла к бледнолицым, она там замуж выйти решила. Пока собирались, выяснилось, что девушка покончила с собой. Причины такого подарочка ни индейцам, ни белым, ни мне непонятны. Ну, Хакунин, по обычаю, распоряжается принести тело. Его приносят, и хозяин устраивает погребальные костры. Душа улетает на север, в сторону Вест-Тауна, и шаман идет его искать, попутно припахав все племя тащить мясо на продажу, чтоб дважды не ходить.

И вот индейцы тащат в город туши оленей. Я болтаюсь на шее шамана, при каждом шаге ударяясь о палку, на которой несут мясо. Мухи радостной кучей следуют за нами. Жители города радостно встречают индейцев, радуясь их успешной охоте. Хозяин салуна Гарри расплачивается с Хакунином, жалуясь на плохую выручку и полное отсутствие финансирования, и шаман немедленно угощает всех индейцев. Н-да, судя по тому, что кинули в миску Тихой Воде, это - макароны...

Пока племя самоотверженно уничтожало салунные припасы, шаман втихаря призывает дух погибшей девушки. Дух является, куда он денется, но наотрез отказывается отвечать на вопросы. На моей памяти такого еще не было, хотя я слышал, что если духа перед смертью жутко напугать, то он на такое способен. Но сделать это может лишь очень сильный колдун. В общем, хозяин с этим духом обломался, а потому просто приказал следовать за собой, пока проклятье не спадет и дух не расколется.

Ну так вот, сидят они все в салуне, теперь вместе с духом, как вдруг появляется Битый Кит с половиной Бэквуда, и топают все прямиком к нам. Ну, шаман давай ему очередную легенду впаривать, Тихая Вода переводит, стараясь сглаживать острые углы, все развлекаются. Тут Кит тихо-тихо так заходит за спину к Тихой Воде, а она кааак вскочит! Да как приставит нож ему к горлу! И давай орать на всю забегаловку, что ее обокрали. Все повскакали с мест, Билли хрипит и клянется, что ничего не сделал, индейцы настаивают на моральной компенсации... В общем, страсти накаляются. Битый Кит сломался первым, умирать ему в середине дня не хотелось, а потому он поспешил откупиться, дав Тихой Воде доллар (уж не тот ли, что предлагал за золотую шишку?).

В этот момент в голову Хакунина случайно забредает мысль (что вообще-то редкость) и он вселяет давешнего духа в этот доллар. Бумажку он с извинениями вручает Битому Киту, говоря, что произошло недоразумение. Шутка совсем было удалась, мне тоже хотелось посмотреть на то, как Битый Кит будет выкручиваться, но стоило бумажке оказаться в его руках, как тут же подбежала почтальонша, и с криками, что тот ей задолжал доллар, выхватила злополучную деньгу.

После возвращения к своим типи, племя каждые пять минут сотрясал хохот: именно с такой регулярностью заходили гости, жаждущие избавиться от призрака. Каждому давался совет, что все зло от денег, а потому нужно от них избавляться. Наконец, дух обрел очередного хозяина и успокоился надолго - новой жертвой стал губернатор, который не спешил расставаться с уже полученными деньгами. Чего ему - у него же куча именитых предков и все наверняка жили в замках с привидениями. Наш же дух, кстати, оказался каким-то нетерпеливым: все пытался вырваться и норовил исчезнуть, что в прочем, ему не удавалось. Брал бы пример с меня - сколько уже здесь живу, в этом камне!

Ну, а пока индейцы развлекались с валютой, в Алькасаре затеяли турнир. Индейцев тоже пригласили, и они расположились с комфортом на своих одеялах. Действо выглядело скучновато - белые били друг друга деревянным оружием, примерно как индейские дети. Ну, постучали друг по другу минут сорок, по часам Монтигомо, и разошлись кто куда. Хакунину же приспичило обучиться грамоте, он отловил жену пастора, и потащил все племя рисовать закорючки. Наука продолжалась битый час, при этом большую часть времени потратили на то, какую часть пастора обозначает буква "с" в слове "пастор". Даже я сообразил, какую.

Второй урок прошел гораздо веселее. Шаман явно резко поумнел, наверняка опять кактусов наелся. Племя, кстати, учится читать по газете, в которой была статейка того редактора. Собственно, ее и читают всей кучей. По мере изучения газетенки, индейцы все больше и больше звереют, а слово "редактор" произносят как ругательство. Собственно называют они его "белый сука редактор". Веселья подкинула почтальонка, притащившая записочку из Бэквуда "Смерть краснокожим". Кто ее автор, она не раскололась, но на горизонте с заинтересованным видом маячил Джей, а связать два плюс два могут даже индейцы. Ну, ответом была фраза бледнолицых, которой Хакунина научили накануне: "сами которого лохи", и племя стало готовиться к походу.

Однако начался он совсем не так, как планировали: на почтальонку напал какой-то бродяга в тридцати метрах от лагеря. Племя вскочило и вылетело на поляну. Следы явно вели в сторону Бэквуда. Зайдя туда, индейцы (ну и я вместе с ними) увидели лишь одного человека - тот спокойно рубил дрова. Ну, раз он здесь один, все остальные на балу губернатора, значит на почтальонку напал он. Умер быстро и безболезненно. Тело порубили на куски и сложили в мешок. Только индейцы скрыли все следы - идет знахарка, прикидывавшаяся полуиндеанкой. Мучиться ей также не пришлось. С ней поступили так же и уже совсем решили возвращаться в лагерь, и искать редактора, как вдруг - нате! Идет он сам, собственной персоной. Ну, ему воткнули в брюхо копье и спутницу его тем же порадовали.

Вот опять я при каждом шаге Хакунина ударяюсь о кусок мяса. Племя идет домой и тащит всех трупов и полутрупов (редактор и его спутница - певичка тяжело ранены) с собой. Вдруг шамана останавливает человек в маске: "Хо!". Конечно, Хо, - говорит Хакунин, вонзая копье ему в живот. Трупов уже пять штук...

А дальше все идет кувырком. Хакунин привязывает души мертвых охранять тотем с привязаным к нему редактором - и пара духов сбегают, и не просто сбегают, а рассказывают живым о том, кто, где и как их поубивал. В деревню вваливается Битый Кит, следом за ним губернатор, и еще куча народа. Бах, бах - половина племени тяжело ранена, Кит мертв, редактор сбегает, будучи без сознания с дыркой в животе... Посреди этого безобразия стоит с озадаченным видом Дон Кихот. Всех, в том числе Хакунина, активно лечат... но не всем помогает: вождю пуля задела позвоночник в районе шеи - он уже не жилец.

Тихую Воду относят долечивать в город. Все оставшиеся - это Хакунин и Злая Туча, как можно скорее идут туда же. Проходя через Алькасар, шаман сует под нос губернатору страницу газеты и спрашивает "где этот белый сука редактор"? Тот в замешательстве машет куда-то рукой, и индейцы врываются в город.

Центральная площадь. Лежат рядышком два раненных: бандит, напавший на Злую тучу, и редактор. Ой, нет, они уже не ранены... Ничего так быстро не снимает боль, как хороший удар под ребра. Где гробовщик? А хозяин, не вытерев копья, вламывается в стены лечебницы. Доктор что-то кудахчет, но он отстраняет его и подходит к Тихой Воде. Она жива, и не похоже, чтобы скоро превратилась в труп. И чего Хакунин с ней возится, сама скоро встанет...

Со стороны Алькасара слышится шум - похоже, у гробовщика сегодня тоже праздник, а что - он тоже человек. Так, и что мы здесь видим: Наши женщины лежат мертвые или полумертвые - все в новеньких дырках - вот и ходи после этого по модным лечебницам! А вокруг идет всеобщее побоище, кто за кого - понять вообще невозможно: Бах, бах, бах, чуть ли не весь Вест-Таун полег на этой площади, вот и Хакунин падает... Где лекарь? Где гробовщик? Ну, кажется, пора менять хозяина, лишь бы не сожгли вместе с телом. Эй, тетка! Да-да, ты, ты, которая часы с Монтигомо сперла, - тебе амулет на счастье не нужен?

Бодхи